Лучший чай, который растет на острове – это улун. Улунов там делают много, технологии очень выверены и точны, и в результате рождаются невероятно изысканные сорта, которые поражают своей красотой, роскошным ароматом, богатым сложным вкусом. И даже в этом великолепном разнообразии, Лао Ча Ван (владыка старого чая) – стоит так же отдельно, как бутылка выдержанного благородного коньяка, случайно затесавшаяся на полку с молодыми винами. Это сравнение не случайно, и не надуманно. Оно понятно любому, знакомому с этим чаем. Что же в нем особенного?
Лао Ча Ван – сначала просто Ча Ван, приставка Лао (то есть старый) появляется позже, это изначально – улун очень высокого качества, ароматный и сильный. Полностью готовый чай складывают в небольшие глиняные сосуды – вроде того, что на фотографии, и размещают в хранилище с правильной влажностью и постоянной температурой. С определенной периодичностью – тут нет единой схемы – то ли раз в год, то ли раз в несколько лет, чайный лист вынимают из сосуда, осматривают, прогревают, и снова укладывают на хранение. Со временем чайный лист темнеет до угольно-черного цвета, цвет настоя, вкус и аромат меняются совершенно. Буквально через 10 лет, чай – неузнаваем. Однако настоящая роскошь начинается в 15 лет. Настой приобретает благородный красно-коричневый цвет, напоминающий дорогой выдержанный бренди, во вкусе появляется мягкая закругленность, совершенно исчезает при этом травянистая горчинка, присущая всем тайваньским улунам. Аромат становится сложным, из сладкого душисто-цветочного, он превращается в сложный и богатый букет кофейных нот, жженого сахара, ванили, сладкие и терпкие ноты – сплетаются в нем в элегантный букет.
Рождается из времени – богатство, утонченность, и сила.
Это чай не на каждый день, точно. Пью его редко – он очень мощный, да и дорогой тоже. Вот в этой баночке был 30-летний чай. Осталось его совсем немного, берегу для особых случаев, когда нужно подстегнуть вдохновение.
Наш чайный поэт – Сергей Маркус, вдохновленный Лао Ча Ваном, посвятил ему свое новое стихотворение.
1
Трудно твой корень понять и раскрыть твои вещие силы так трудно!
Крепок ты, старый Владыка – дремучего вкуса держатель.
Сколько же лет тебя скрытно хранили, огнём подпаляя,
Чтобы покой изподземный, корявыми путами сдержан,
Глубже проник в мою беглую душу и выпрямил мысли,
Тяжестью древней смирив, пустотою простою…
2
Сегодня в храмах летнее волненье -
День всех святых, в России просиявших.
Всё ж пахнет сеном с Троицы, колени
К земле клонят – всесильно и маняще.
Кто там, в земле – коренья наших братьев?
Их волосы в душистых травах летних
Взметутся над курганами. Купаться б
И веселиться с ними в тонком ветре!
И пропевать Вселенную псалтырно,
Всех девушек да одарить бы гребнем -
Бескрайнего открыто столько смирно…
Небесного в земле полно кореньев.
И ветер бирюзовый из Китая сонный
Нас примирил сегодня даже к смерти –
Так просто крепок старый, прокалённый
Улун – он всё молчит, а вы ему поверьте.
Сегодня каждый в Боге – именинник –
Столь множество святых кругом сияют.
И прыгает Псалтыри царь – всё чинно!
Колодцы неба радостно играют.
19 июня 2011 года – День всех святых, в земле российской просиявших
3
Знаменного пенья – всё дыханье,
Осторожность в радостном покое.
Кто поёт – никто нам не откроет,
Это меж Землёй и Небом – тайна…
Мы внимаем молча и на волнах
Нас качают ангельские власти –
Не боимся аж с небес упасть мы,
Твёрдою ногой стоим невольно.
4
Что там Россия, что там твой Китай?
Подай, Старик прожжённый, нам сей чай!
Мы пьём из сердца Матери-Земли
Тот аромат, что с древности нашли
Искусный мастер, глина и огонь –
Захочешь драться, Старика не тронь!
5
«Нет ни Эллина, ни Иудея… но все и во всём Христос» (Кол. 3, 11)
Нет эллина, ни иудея –
Средь наших русских святых.
Когда бы мы знали, как много
Таится средь нас самих –
Таких же, как Рай, незаметных,
Добрых, блаженных, простых,
Сверкающих как алмазы,
Невидимых для живых
До часа заветного…
Стих
Оборвался
И стих…
6
«Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только – стать братом всех людей, всечеловеком».
Так Достоевский о Пушкине речь в Москве говорил,
Всечеловеками стать бы – хватит ли наших сил?
Ницше хотел иного – Сверхчеловека взрастить,
Чтоб заявить «Бог умер!», смертью Его удавить.
Лао Ча Ван, раскройся, как тот младенец, что рад,
Всем нашим русским раздольям – силы и старости, брат!
Сабурово, июнь 2011 года